Идеолог Ассоциации дворянских родов – о том, как жить, чтобы быть самим собой
Аристократии нет, но есть аристократы. И ни деньги, ни титулы здесь ни при чём. Кто ж они такие – эти эксцентрики и неврастеники с громкими титулами и длинными фамилиями? И может ли простой смертный стать полновесным аристократом?
Парадоксально, но факт: аристократия как синоним праздности и разврата – выдумка, сочинённая толковыми пиарщиками, революционерами-буржуа.
До “Взятия Бастилии” король, королевский двор, армия, духовенство и поместное дворянство были частью системы управления, «администрацией на местах» – чем-то, совершенно необходимым в быту. Как и все профессиональные занятия того времени – дратьё зубов, ковка мечей, прядение гобеленов, регистрация актов гражданского состояния – навыки государственного управления передавались по наследству.
Главным отличием одного от другого было не “как”, а “почему”: мастеровой продавал своё искусство и тем обеспечивал себе кусок хлеба; аристократ боролся с хаосом и анархией, и тем гарантировал себе место при дворе. Средневековая аристократия воспринимала себя утилитарно, исправно выполняя возложенные на неё Провидением обязанности, мало чем отличавшиеся от трудов кузнеца в деревенской кузнице. И только хроники и легенды, повествования о крестовых походах и победах над неверными, куртуазные романы и опусы велеречивых мейстерзингеров перетолковывали образ рыцаря как благородного борца за правду.
Но, как сказал однажды Стивен Кинг, «все хорошее когда-нибудь да кончается. Даже цирк с удивительными уродцами, смешными клоунами, дрессированными животными и тот покидает город.» Холодным январским утром 1649 года сказке отрубили голову. Точнее, её отрубили королю Карлу Первому, но сути это не меняет: аристократию обезглавила буржуазия, разглядевшая в ней своего главного врага. Власть от Бога должна была уступить место власти от кошелька, моральное право – праву собственности, на историю прежде всего. Буржуазия занялась “чёрным пиаром”, представив дворянство как погрязшую в лени и роскоши компанию бездельников на шее трудового народа. В 1791 году история повторилась, и опять как трагедия: Людовик XVI гильотинирован под одобрительные крики толпы; два дня спустя обезглавлена Мария-Антуанетта. Сто двадцать лет спустя расстреляна царская семья – это убийство стало прологом жесточайшего большевистского террора, уничтожившего, вместе с одной третью населения России, последние признаки аристократизма.
Кажется, обмен власти на брань и заушения – чистый убыток. Так оно, безусловно, и было бы, будь на месте наших предков лионские или франкфуртские торгаши. Но всё оказалось совсем наоборот: под пером романистов, аристократия воскресла как литературный жанр, средство от бессонницы и неврастении, без которого европейский обыватель не может прожить и дня.
Князья и бароны правят миром воображения тем лучше, чем хуже справлялись со своими обязанностями парламенты и президенты, председатели советов директоров и воротилы Волл-стрита. Ни буржуазный вуайеризм, ни поколения гедонистов и снобов не смогли вытеснить очарования аристократической рефлексии, никогда, впрочем, не опускающейся до банального самокопания, никогда не достигающей глубин психоза.
Аристократия это “лёгкая музыка”, водевиль, пародия на саму себя, симулякр, фантом, призрак. Вместо обладания властью – претензия, вместо благородства – поза. За дурачествами лорда Грэнтама в аббатстве Даунтон или купанием влюблённых мальчиков в фонтане поместья Брайтсхед наблюдают миллионы телезрителей, осчастливленные причастностью к великосветским чудачествам – столь же милым, сколь и бессмысленным. Фильм, главным героем которого становится король, страдающий от заикания (The King’s Speech, «Король говорит»), привлекает больше внимания, чем репортажи о гибели солдат в Афганистане. Роль логопедов в истории английской монархии, до того недооценённая, получила наконец заслуженное признание.
«Помните “Идиота” Достоевского? Хоть и князь, Мышкин был беден, как мышь церковная, но мог фору дать любому при дворе. Я поняла его только тогда, когда мы потеряли всё – страну, имения, многих и многих наших родственников. Потерять всё, но оставаться самим собой и даже спасать других – это и есть настоящий аристократизм», – говорила матушка Елисавета, урождённая светлейшая герцогиня Лейхтенбергская. Монастырь Бюсси-ан-От стал для неё родным ещё в 60-е годы.
Для Мышкина не было доли горше, «как быть, например, богатым, порядочной фамилии, приличной наружности, недурно образованным, не глупым, даже добрым, и в то же время не иметь никакого таланта, никакой особенности, никакого даже чудачества, ни одной своей собственной идеи, быть решительно “как и все”». Князь боится не бедности, а скудости – души, ума, сердца. Страх потерять власть над собой, превратиться в ничто, в заполненную сточными водами канаву общих мест сильнее страха нищеты.
В мире, где всё продаётся и покупается, аристократ – отвергнутый строителями камень, не нужный никому, кроме самого себя. Он – чудак, способный увидеть красоту там, где другие видят лишь убытки и проблемы. Эксцентрик, готовый отдать состояние за луковицу тюльпана или отправиться в кругосветное путешествие на воздушном шаре, презрев все прелести земные.
Хотите быть аристократом? будьте им. Купите поместье – сотни полуразрушенных, ждущих хозяйской руки усадеб стоят пустыми по всей России. Закажите герб у художника-геральдиста. Настоящий, созданный специально для вас: не только вы, но и ваши потомки смогут им пользоваться. Напишите историю своей семьи, без утайки и прикрас. Создайте благотворительный фонд имени деда, не вернувшегося с войны. Оформите подписку на The Country Life – даже без знания английского он этого стоит.
Но есть и более дешёвый способ – просто быть, без оглядки на всё вышеперечисленное. Станьте аристократом на день, на выходные, на неделю. Наденьте жёлтые носки, возьмите в руку трость, на голову – панаму. Пройдитесь по главному проспекту с гордо поднятой головой. Подайте нищему на перекрёстке, купите фиалки у старушки и подарите их консьержке, даме бальзаковского возраста. Забудьте о дневной суете. Вспомните бессмертное: «Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо – это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица»… Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!
для медиапроекта «СТОЛ»
